Я был уже снова в тамбуре. Это, пожалуй, самое любимое мое место в поезде после вагона-ресторана. Но так как на вагон-ресторан не всегда есть деньги, да и не всегда в нем есть что пить, то пожалуй тамбур рьяно лидирует. Так вот. Стоял я себе преспокойно, смотрел на все тех же зайчиков от затянувшегося восхода бездушного солнца. Мусолил языком остатки вкуса пирожка. Кстати, надо отдать должное он оказался действительно безумно правильным и вкусным. Мое Наваждение носилось по вагону собирая свои мысли, слова и воспоминания. Прощалась и вновь знакомилась с попутчиками. Ей это просто нравилось. Знакомиться с людьми. Везет ей, я их даже не замечаю. И вот, среди всей этой, как мне показалось, обыденной суеты меня посетило воспоминание. В Хаосе мыслей было сначала сложно разобрать, но вскоре оно вполне себе явно показалось. Во всей, так сказать, красе. Вот тут у него перышки, вот тут чешуйки. Тут пыли немного осело, а вот тут на него пролили чай. Я даже удивился вначале, если честно. Я вспоминал про усталость. Вспомнил как сильно болят пальцы и кисть от рисунка. Вспомнил как болели руки, по которым меня били линейкой, за то что живопись называл рисунком. Вспомнил как затекали ноги от стояния на месте. Вспомнил как ценил прямую осанку и как сидел на табурете перед мольбертом по несколько часов в день. Недвижно, двигалась только рука, мелок пастели в пальцах и глаза, мельком смотрящие вскользь холста в окно. Вспомнил жиденькую липку за окном художки, затененный тротуар, по которому редко ходили пешеходы. Следом дорогу, полосатую от солнца пробивавшегося через деревья растущие на бульваре, идущего следом за дорогой. А вот на бульваре творилось всегда самое интересное. Там гуляли или торопились гулять люди. Разные. Вон пошла красивая девочка. Я ее часто вижу, она ходит в эту же школу искусств, но на хореографию. А вон чуть лысоватый дядька с шикарными усами. Спивается, хотя потом, говорят, взялся и завязал. Это мой дядька, брат матери. Отношений после смерти бабки они не особо поддерживали. Изредка он приходил пьяный и просил денег. Которые в основном пропивал. Спустя более десятка лет я несколько раз пересекался с ним - он меня даже не узнает. Толи я так изменился, то ли он. А вон идет группа выпускников. При учителях и родителях - паиньки. Но как только всевидящее око разума переставало за ними смотреть, они превращались в какое-то быдло-бомжарское отребье, с полностью отсутствующим мозгом. Приходилось притворяться что я такой же, что бы выжить в таких условиях. А ведь очень сложно притвориться тупым бездушным скотом, когда тебя это совершенно не радует и даже противоречит жизненным взглядам. Оу, даже жизненные взгляды в этом образе воспоминания стали проглядывать. И тут я совершил ошибку, моргнул. Почти увидел же ведь! Но нет,перед глазами снова было забитое пылью и солнцем стекло двери тамбура. Сигарета догорела и пепел почти сорвался вниз.
- Твою бога душу мать... Такого троллинга в интернетах не встретишь...
- Такого чего? - это Наваждение выскочило в тамбур, наверное что бы проверить, живой ли я еще и в состоянии блуждать с ней в неизвестности.
- Такого всего, - вздохнул я. - У тебя улыбка в волосах застряла, давай помогу. "Тамбурные записки" 24.02.2013Играть » |
