Изобразив на лице ироничную улыбку, кентавр закинул топор наперевес, на ходу подхватил кожаную сумку и вприпрыжку ускакал прочь с поляны, оставив лишь несколько вмятин на поблёскивающей от росы траве. Ленн прорывался через лес раздражённо, грубо, но всё же старался не наломать веток, которые то и дело хлестали его по шее и лицу. Выскочив из чащи, он галопом помчался в направлении Туманных Гор. С каждым мгновением его бег убыстрялся, дорога дрожала под тяжёлым скоком, а из под копыт летела чёрная земля. Довольно быстро трава, мягко шелестящая под копытами, сменилась скользкими твёрдыми камнями, а силуэт вожака поглотила тьма горных пещер. Он быстро и легко преодолевал лестницы, узкие коридоры и штреки, одним взмахом топора убивая всех существ, попадавшихся на пути. Не обращая внимания на блеск скалистых горных пород, трещины, проходящие по стенам и потолкам, хлипкость мостов, проложенных через расщелины, он мчался в самое сердце гор, ловко крадясь по сужающимся траншеям. Всех путников, блуждавших в заброшенных шахтах, извещал о приближении кентавра звон подков о крепкие камни, и на много метров разлетающееся по гулким коридорам мощное, пыхтящее дыхание. Мерный бег вожака остановился в тот момент, когда одно из его копыт встретило перед собой пустоту. За доли секунды он замер как вкопанный, задерживаясь прямо на краю ущелья. Ветер и мелкая пыль, которые мчались вместе с ним, по инерции продолжили свой путь и со свистом ворвались в чернеющую расщелину, в которой не было видно дна. Наскоро привязав верёвку к одному из горных выступов, Ленн прыгнул в узкий проход и, преодолев крутой спуск, двинулся дальше. Оказавшись во мраке подземных туннелей, он шёл практически вслепую, ощупывая копытами дорогу впереди и по направлению округлых камней определяя повороты, которые вели его всё дальше и дальше вглубь заброшенных пещер. Чем ближе становилась его цель, тем чётче в воздухе ощущался запах запёкшейся крови. Ленн вдыхал его полной грудью, то и дело смахивая с лица солёные капли пота. Давящая, тесная горная обстановка выматывала его сильнее, чем лесная, к которой он был лучше адаптирован. Мозг в голове начинал закипать, глаза заливались потом, во рту пересохло, а язык словно приклеился к нёбу. Его глаза, уже привыкшие к темноте, помогали различать очертания коридоров, что немножко приободряло. Всё это время он вёл монолог с самим собой, пытаясь отвлечь своё внимание от неприятных ощущений, навиваемых горной средой. На одном из многочисленных поворотов его тело тут же обдало волнами воздуха, исходящими из глубины ущелья. С каждым шагом эти порывы становились всё сильнее, пока кентавр не вышел в огромную пещеру у подножия Хрустального Замка. Она представляла собой гигантских размеров пустырь, полный гальки, песка и крупных обломков, принесенных сюда с вершин гор. Если задрать голову, то можно было увидеть кусок неба, заключенный в плен высоченных скалистых стен. С их отвесных краев в пещеру низвергались десятки больших и не очень водопадов. Множество ручьев сливались в один большой поток, с громким журчанием устремлявшийся в центр Хрустального Замка. Он же возвышался над крупной крепостной стеной несколькими верхушками, поблёскивающими на фоне солнечных лучей. Маленькие кристаллы хрусталя преломляли свет и передавали его друг другу, подсвечивая шпили изнутри и дружно источая яркий, пульсирующий свет подобно маякам. Ворота, закрывающие основную часть замка, были скованы из нескольких слоёв досок, укреплённых снаружи железными пластинами и скреплённых между собой круглыми сверкающими заклёпками. Во всю высоту ворот над Ленном возвысилась охрана замка – четвёрка пегасов.
Пегас, скорее, походил на единорога, и большинством черт напоминал лошадь необычайных размеров, неописуемой красоты, при этом вооружённую крыльями. Его шерсть казалась белоснежной, как снег, а волшебная ниспадающая грива лёгкой, как пух. Глаза были ещё более глубокими и грустными, чем у лошади, а копыта - нераздвоенными, золотого цвета. Гигантские крылья были в десятки, может даже в сотни раз больше по своему размаху, чем у странствующего альбатроса (обладающего самым большим среди птиц размахом крыльев в 350 см). По легендам, пегасы росли под пение муз до тех пор, пока не ударили копытами в вершину горы. Даже Ленн затруднялся предположить их рост. Возможно, именно из-за этого они являлись самыми сильными существами, которых видел этот мир.
- Вашим размерам и горы удивились бы… - озадаченно произнёс кентавр, задрав голову высоко вверх. – Но мне кажется, что умение драться никак не зависит от того, насколько ты большой. Это зависит от того, насколько много в тебе сконцентрировалось ярости. Не знаю, через что вам пришлось пройти, но с моей яростью, длиною в жизнь, мало что сравнится…
Играть » |
