- А вот и ты! - сказал Медвежонок, однажды проснувшись и увидев на своем крыльце Ежика. - Я. - Где же ты был? - Меня очень долго не было, - сказал Ежик. - Когда пропадаешь, надо заранее предупреждать своих друзей.
После долгой разлуки они сели на крыльце и, по обыкновению, заговорили. - Как хорошо, что ты нашелся, - сказал Медвежонок. - Я пришел. - Ты представляешь, если бы тебя совсем не было? - Вот я и пришел. - Где же ты был? - А меня не было, - сказал Ежик.
- А когда тебя не было, ты где-нибудь был? - Угу. - Где? - Там,- сказал Ежик и махнул лапой. - Далеко? Ежик съежился и закрыл глаза.
Сто пятьдесят девятый номер ЕЖиКа содержит рубрики:
/''' (O O) +----------------------o0o-(_)---------------------------+
*Для настроения - про убитую сказку* *Новостная лента - будь в курсе событий* *От первого лица - у нас снова кто-то в гостях* *Ежовые разности - от Литвен о сказках* *Музы не дремлют - а кто собственно умирает?* *Короткой строкой - от Элина про Медную гору* *Начитавшийся премудростей ЕЖиК* *Ежовые зарисовки - опрос* *Конкурс - ждем вашего участия* *Откровения самому себе от БигБаг* *Метеопрогноз - чтобы погода не застала вас врасплох* *Посошки - немного юмора*
Спешились Карлсоны, их баки пусты, Прут через периметры в рост. В морды им впиваются осколки звезды - Самой развеселой из звезд. Их огонек мигнул вдали и зачах, Тропка потерялась в лесу. Сказку убитую на крепких плечах Хмурые Карлсоны несут.
Кнопку заело, и пропеллер висит Как перебитое крыло. Карлсон садится в самолет без шасси, Солнце кроваво и светло. Нет возвращения, как птице без ног - Это неписаный закон, Если в кабине самурайский клинок Как валидол под языком...
Выпили Карлсоны чашку сакэ, как будто отраву. Взлетели Карлсоны, заложили прощальный круг. Вспомнили Карлсоны дымное небо над Окинавой... Выруби свет. Выруби звук.
Что б ни менялось на проклятом веку - Все измененья налицо. Анна Каренина срывает чеку, Прежде чем лечь под колесо. Дремлет Малыш, под одеялом темно, Спит и видит сладкие сны: Там, как и прежде, вдруг влетает в окно Карлсон, вернувшийся с войны...
Как так получилось, что интервью с этим персонажем до сих не было?! Он - самый приятный гость в любом доме. Веселый, неусидчивый, всегда позитивный и открытый) Вы его обязательно узнаете!
Глава первая. О Вас в игре.
1. Первый вопрос традиционный – как Вы попали в Тэйл?
В самый первый раз - одногруппник в универе играл, а я подглядел.
2. Почему Вы тут задержались, чем он Вас привлек тогда, что он для Вас сегодня?
Задержался - потому, что новое для себя открыл (это первый ММО-проект в моей жизни). А когда увидел другие игры - понял, что они другие.
3. Как Вы выбирали себе персонажа, почему именно эта раса? Откуда такой ник, он что-то означает? Какой характер у Вашего персонажа? Каким Вы себя видите?
Да всё просто. Я же впервые играл, следовал инструкциям... Аватар - знакомым показался. С ником история сложнее: у библиотекарши в универе почерк был такой, "а" выглядела как "2". Мне понравилось, как звучит отчество через двойку, я его и взял после лёгкой модернизации.
4. Чем больше всего Ваш персонаж любит заниматься в игре?
Петь, на гитаре играть, окорока жрать, элем запивать, с друзьями болтать! Как все нормальные!
5. Самое сильное переживание в Тэйле?
Когда я в армию ушёл, первые полгода доступа к интернету не было. Перса моего порезали. И когда я заново с тем же ником зарегился, а меня как узнали... Вот радости-то было!
6. Придумайте оружие, которое хотели бы видеть у своего персонажа.
Квантовый развоплощатор на манных батарейках. Или чугунная электрогитара. Представляете: "Вы ударили Врага чугунной электрогитарой по голове! Повреждения: 29384756, ваш опыт: +1"
Глава вторая. О Вас в реале.
1. Расскажите немного о себе в реале. Кто Вы? Учитесь? Работаете?
Сейчас я - военнослужащий по контракту. Будущее - туманное и не всегда оптимистичное, прошлое глупое, но нескучное. А в целом я похож на себя в Тэйле. Только бороду не ношу.
2. Расскажите о Ваших хобби, пристрастиях.
Люблю улыбаться. Пою много, хоть и не умею. Стихи пишу иногда, но это скорее не хобби, а необходимость. Хочу выучить испанский, чтобы ругаться красивее всех, кто его не знает. И моё главное хобби - блины со сгущёнкой.
3. Много ли Тэйл забирает у Вас времени? Случалось ли Вам заигрываться и забывать о времени? Не мешает ли он Вашему реалу?
Нет, времени он забирает немного: всего-то всё свободное)) Заигрываться случалось, но давненько... А реалу... Скорее, реал мешает Тэйлу.
4. Играете ли Вы в другие проекты, какие?
Пробовал себя в паре других миров, "создался" в мире-побратиме даже, но как-то не сложилось... Разве что в Lineage II, бывает, захожу. Но это - с друзьями за компанию.
Глава третья. Мнения и сомнения.
1. Прелести игры – в чем они для Вас. Что Вам тут нравится, что заставляет нажимать ссылку игры?
Да как сказать... Тэйл - родина моего перса, моей квенты... Моё основное "Я" родилось и живёт здесь. Меня ничто не заставляет нажимать ссылку... Она сама нажимается. Почему? Да из-за населения! Тэйляне. Отыгрыш и Общенье!
2. Ужасы игры – расскажите, что более всего Вас не устраивает в игре.
Ну, есть минусы... Но я о них как-то не задумываюсь. Некогда.
Открылось Сказание. Вы собираетесь уходить в новый проект?
Да говорю же, зарегился я там... Но чего-то не играется.
3. Отыгрыш – нужен ли он в игре? Отыгрывали ли Вы своего персонажа?
Да я только этим и занят. Правда! И в реале тоже!
4. Чего ждет Ваш персонаж?
Счастья всем, без разбора и дележа. И кружку глинтвейна. Но никому об этом не говорит.
5. Читаете ли Вы форумы? Какой из них для Вас наиболее интересен?
Читаю, конечно. Творчество, бесспорно, "самый".
6. Встречи тэйлингов в реале. Бывали ли Вы на них? Есть мнение, что они разрушают образы, созданные в игре, а как считаете Вы?
Не бывал, увы... А насчёт образов - зависит от того, насколько образ продуман и соответствует реальному человеку.
7. Влияет ли Тэйл на реального Вас?
Конечно. Кстати, хотелось бы знать, влияю ли виртуальный я на Тэйл...
А если никто не заметил его — То это не значит еще ничего, Поскольку не все же сидят у окон, Когда мимо них пролетает дракон… Горлум Остинг
Глубоко-глубоко в лесу, на самой потаенной его опушке стояла высокая башня. Башня стояла там испокон веков, и ее стены давно уже поросли плющом, сквозь кладку крыши пробилась трава, а некогда красивые витражи в окнах покрылись мхом, и над поляной стояла тишина. Когда-то давно в башне жил звездочет. Он спускался и поднимался по винтовой лестнице, шурша полами темно-синей мантии, мерил шагами свою комнату, размышляя, листал страницы старинных фолиантов, пил отвары из колдовских лесных трав, собранных его дочерью, молчаливой девушкой с длиной золотистой косой и задумчивым взглядом льдистых серых глаз, а по ночам выходил на крышу своей башни и считал звезды, а дочь его, босая, в простом белом платье, уходила в лес, где собирала цветы и травы, говорила с совами и змеями, купалась в кристально-чистых озерах и танцевала с дриадами и берегинями в полнолуния и в день середины лета; его дочь была так похожа на свою мать, лесную ведунью, похожа на удивленье старому звездочету – а впрочем, сама девушка ничего об этом не знала, потому как мать свою никогда не видела. Долго, очень долго жил звездочет. Он не считал года – он вообще считал только звезды – но листва на деревьях облетела не менее пятисот раз к тому времени, как он умер. Дочь нашла его рано утром на крыше, мертвого, с блаженной улыбкой на устах. «Он досчитал звезды.» - с грустью сказала она, и это были едва ли не первые ее слова за последнюю дюжину лет. Дочь похоронила старого звездочета неподалеку от башни, и жизнь ее продолжалась. Немногое изменилось в башне после смерти отца. Молодая ведунья закрыла на ключ его комнату, и стала жить как и раньше – разве что стала еще молчаливей. По-прежнему ее собеседниками были лишь совы да змеи, по прежнему она плясала ночи напролет с лесными обитателями, и с каждым днем накладывала на лес все больше заклятий – что бы ни один, ни один человек не смог попасть сюда. Хозяйка башни ничего не знала о людях, но отец как-то сказал ей, что люди – зло, и им нельзя верить. Он говорил с дочерью редко, и потому эти слова его ей запомнились, и потому с каждым днем все неприступней и нелюдимей становился лес, окружающий башню. Но вот однажды дочь звездочета узнала от птиц, что в множестве лиг отсюда, за лесами и реками, за далеким морем в таком же заколдованном лесу в пустом замке жив ее единоутробный брат; и не раздумывая, она в тот же день покинула башню, заперев ее на серебряный ключ. Долго шла она, не один год, но птицы, старые ее подруги, не оставляли ее и указывали ей путь; девушка нашла своего брата и осталась жить с ним; и много времени утекло с той поры.
Гремел экскаватор, слышались крики рабочих. Расчищая лес, они случайно наткнулись на старую башню, и теперь сносили ее. Тяжелым свинцом ломали каменные стены, слышался хрустальный звон, и дивной красоты витражи перемалывались в стеклянную крошку; в землю втаптывались страницы книг, на которых была запечатлена многовековая мудрость; на той земле, где похоронен был звездочет, люди хотели строить фабрику. А сейчас они сносили башню, и древние камни едва не кричали от боли. За деревьями стояла дочь звездочета, невидимая, укутавшаяся в остатки своих былых заклятий. Она не плакала, глаза ее были сухи, лицо – бесстрастно. Мгновение спустя она развернулась и ушла в глубь леса. Над ее головой вновь кружили птицы. Она шла обратно – к брату, не зная, что и его уже нет в живых.
Шел XXI век. По всей Земле умирали последние сказки.
В этот солнечный осенний день Василий решил последний раз обойти Лес. Первым делом он побывал возле покинутого комарами и развеселыми лягушками Кикиморового болотца. Кот помнил то счастливое время, когда июньскими вечерами квакушки играли на трубах и саксофонах бархатный блюз, и все жители Леса приходили послушать чудесный концерт.
После болота Василий попрощался с мертвой и безмолвной Опушкой Лешего, на минутку заглянул к Трем соснам, но солнечная полянка тоже оказалась пуста. Многие не стали дожидаться последнего дня, и ушли в портал еще до того, как сказка начала умирать. Он их не винил, а даже подталкивал к этому нелегкому решению – оставить волшебный Лес навсегда.
Направляясь к Пьяной пуще, Василий встретил грустного Старого Шарманщика с выводком усталых и зареванных кукол. Увидев кота, старик едва заметно кивнул и перебросил мешок с поклажей Театра с одного плеча на другое.
– К порталу? – Да. – Никого не забыли? – на всякий случай поинтересовался Василий. – Карабас с Артемоном куда-то запропастились, – всхлипнула очаровательная синеволосая куколка. – Я волнуюсь, милорд Смотритель. – Постараюсь их найти.
Та в ответ благодарно хлюпнула носом, покрепче сжала руку носатого паренька, на голове которого красовался смешной полосатый колпак, и поспешила за Шарманщиком.
– Портал закрывается сегодня вечером! – крикнул Смотритель им вслед.
Никто не обернулся. Они и так знали, что сегодня последний день, но Василий считал своим долгом предупредить каждого. И делал это по пять раз на дню вот уже вторую неделю.
Кот направился дальше, кляня Карабаса и его дурного пса. С того момента, как волшебство стало покидать Лес, сторож Театра слишком сильно налегал на вино, и теперь, кто знает, где его искать? Упустит момент, и поминай, как звали. Василий, недовольно фыркнув, встопорщил усы. Придется искать пропавших, а ведь он еще не побывал в Пьяной пуще и не попрощался со старым дубом возле Лукоморского холма. Даже в последний день Леса у него нашлись дела.
– Привет, кот! На ветке ближайшей березы сидела толстая ворона. – Привет, Вешалка. Я думал, что ты уже ушла. – Ха! – хрипло каркнула та, недовольно нахохлившись. – Во-первых, не ушла, а улетела. И, во-вторых, у меня по всему Лесу заначки сыра. Пока все не съем, не свалю. – Смотри, жадность до добра не доводит, – предупредил он. – Сегодня вечером портал закрывается. – Твои слова под цвет твоей шерсти, котище, – довольно невежливо фыркнула ворона, но Василий не обратил на это внимания. Он не имел привычки обижаться на старых друзей. – Мое дело предупредить. Когда волшебство покинет Лес, станешь обыкновенной птицей. – «Мое дело предупредить»! – сварливо передразнила Вешалка. – Ты хоть и Смотритель, но мне не указ. Ладно, не волнуйся, всего два куска осталось. У Лукоморского холма к вечеру будешь? – Да. – Вместе и махнем, шоб мне Лиса перья общипала! Бывай, хвостатый! – Стой! – поспешно окликнул ее кот. – Ты Карабаса с собакой не видела? – Карабаса? – уже готовая взлететь, птица призадумалась. – Вроде нет… Спроси у Людоеда, они с бородатым давние приятели. – Спасибо, ворона, – поблагодарил Василий. – Не за что, – каркнула Вешалка. – Ты знаешь, что Феоктист вчера скончался? – Как?! – Когда все стало умирать, Пруд пересох, а водяные без воды… Вначале все его мальки, а потом и он за ними. Не хотел уходить. Говорил, что Лес и Пруд – его дом. Сам ведь помнишь, каким он упрямым был. – Помню, – вздохнул кот. – Мы с Кощеем так и не смогли уговорить его. Смерть старого водяного опечалила Василия. – Кстати, как Кощей? – вдруг заинтересовалась ворона. – Месяц его не видел. Ладно, у меня еще дела. До вечера. – Угу, – напоследок угукнула птица и улетела.
Беда нагрянула в Лес вместе с людьми. Сказка, не потерпевшая наглого вторжения, утекала отсюда, словно вода в песок. А вместе с ней исчезала магия, о которой люди так любят рассказывать детям. Чужакам, нарушившим хрупкое равновесие сказочного мира, было плевать на волшебство. Не обращая внимания на гибель Леса, люди впились зубами в закрытый для них мир. Небылица для человека всего лишь безделушка, рудимент детства, который они таскают в себе и без колебаний отбрасывают в сторону, словно ненужную вещь, как только появляется хоть какой-то повод это сделать.
Крошка-фея называла их браконьерами, Василий – захватчиками, Золушка – убийцами. С охотниками, прорвавшимися в волшебный мир, худо-бедно справлялись, но доступ для обычных людей остался открытым, и магии становилось все меньше и меньше. Если б не старания Черномора, Мерлина и Гингемы, открывших Портал в другой волшебный мир, всех, кто жил в Лесу, можно было бы с чистой совестью записывать в покойники. Поэтому почти все покинули обреченный мир. Но находились и такие, кто не хотел оставлять родные, насиженные места.
Василий аккуратно перешагнул через тоненькую нитку ручья. После того как Пруд начал умирать, ручеек пересох и забился желтыми листьями. Смотритель помнил то время, когда вода с веселым звоном бегала наперегонки с семейством зайцев, что жили на Ромашковой полянке.
Кот остановился и принюхался. Пахло осенью, жареным мясом и чем-то чужим… людским. Решив проверить, в чем дело, Василий пошел на запах. Теперь он уже различал, что наравне с ароматом жаркого явственно тянет гарью и чем-то резким и очень непривычным.
Из-за кустов послышалось басовитое пение:
Как-то раз в одном лесу, Волк нашел себе Лису, К дереву ее прижал…
Песенка выходила достаточно пошлой, и Василий понимающе хмыкнул. Он знал, кто любит распевать такие вот песни.
Кот вышел на поляну и принялся наблюдать за весело горланящим здоровенным детинушкой. Рядом, свернувшись калачиком и укрыв косматой бородой себя и спящего Артемона, храпел Карабас.
К коту певец сидел спиной. Парень колдовал возле костра, радостно поворачивая вертел, на котором висел уже порядком прожаренный кабан. Василий раздраженно прижал уши к голове, дернул хвостом и произнес: – Хлеб да соль. – Ем да свой! – не преминул ответить громила, а затем, так и не обернувшись, добавил. – Вали своей дорогой пока я добрый! Али на костер захотел? – Ты бы обернулся, рыло, – мягко посоветовал детине Смотритель. – Сам напросился, я хотел быть добрым, – деланно вздохнул грубиян, отвлекся от вертела, взял с травы огромную дубину и только после этого повернул голову.
Маленькие черные глазки, гневно сверкающие из-под рыжих кустистых бровей, нос картошкой, крокодильи зубы, рыжие усы и бакенбарды. Гневная отповедь застряла у великана в глотке, глаза удивленно распахнулись, а дубина поспешно исчезла за спиной.
– Людоед, а Людоед, – Василий театрально поднял лапу, внимательно ее изучил и выпустил когти. – Я ведь тебя предупреждал, чтобы ты заканчивал со своими кулинарными изысками? – Предупреждал, – промямлил тот, как завороженный наблюдая, как кот убирает и вновь выпускает когти. – Я ведь неоднократно тебя предупреждал, правда? – лениво произнес гость. – Правда, – побледнел Людоед. – Так какого рожна ты вновь занимаешься браконьерством?! Кто разрешил жарить несчастных хрюшек без моего ведома? – рявкнул Василий.
Детина в испуге отскочил назад и едва не угодил в собственный костер.
– Я вот думаю, а на кой ты нам сдался в новом Лесу? – между тем, как ни в чем не бывало, продолжал кот. – Может, не пускать тебя в Портал? А что? Это идея! Людей здесь будет полно, наешься до отвала, если только они тебя раньше не подстрелят, как Золотую антилопу, мир ее праху. – Не губи! – взвыл громила, поспешно рухнув на колени. – Лихо Одноглазое попутало! Предложило перекусить, а само в кусты! Этот последний! Больше я их жрать не буду! Мамой клянусь! – Ты, вроде, говорил это в прошлый раз? – В прошлый раз он клялся папой, – пробормотал Карабас и, перевернувшись на другой бок, вновь захрапел.
Повисла напряженная тишина. Рыжеволосый стоял ни жив ни мертв.
Кот, конечно, не собирался оставлять на растерзание людям даже такого троглодита, как Людоед. Хотя надо было бы… – Ладно. На этот раз прощаю. Ради твоей жены. Людоед, облегченно вздохнув, встал с колен, высморкался в бороду и бросил быстрый взгляд на жаркое. – Переверни уж, вижу, что подгорает.
Прощенный поспешно кивнул, состроил довольную рожу и крутанул вертел. – Откуда так воняет? – полюбопытствовал Смотритель. – Оттуда, – рыжий поначалу ткнул пальцем в небо, а затем в дальний угол поляны, где валялась исковерканная груда железа. Кое-где из нее еще поднимался черный вонючий дымок. – И что это? – А хрен знает, как оно называлось! – охотник на хрюшек был сама любезность. – Это та фигня, что обычно над Лесом летала. – М-да? – кот с интересом уставился на обломки.
В последнее время странная штука донимала всех. Вот уже целую неделю она с ревом носилась над Лесом и пугала его жителей. – И как оно умудрилось упасть? – Горыныч постарался! – Людоед усмехнулся и достал из засаленных шорт банку специй. – Гадом, говорит, буду, если не собью эту сволочь перед уходом. – Он ушел? – Василий помнил, что за уход через Портал была одна голова Горыныча, а против – две. – С утра еще. Третья смогла убедить Первую. А Вторая башка плюнула и сказала, что тогда тоже пойдет, не оставаться же ей здесь одной? – А где всадник? В железной птице остался? – Не… он успел ката… като… В общем, он пультировался куда-то или что-то в этом роде. Ну, а я вот… Гм… Погнался за ним и… – …и человек опять от тебя убежал, – безжалостно закончил за него Василий.
Громила покраснел. Он только назывался Людоедом, а на самом деле еще ни разу не пообедал человечинкой, как это положено всякому приличному и уважающему себя каннибалу. Видя страшилище, люди оглашали Лес воплями и задавали такого стрекоча, что несчастному детине никогда не удавалось их догнать.
– Смотри, скажу жене, что опять охотился в Заповедной роще… – пригрозил кот. – Она уже ушла? – Элли? – вопросом на вопрос ответил Людоед. – А у тебя еще какая-то жена есть? – раздраженно фыркнул собеседник. – Нет… Ушла два дня назад. Я сейчас откушаю и… – Элли волки съели! – хором крикнули два выскочивших на поляну бельчонка. – Кыш! – грозно рыкнул на них великан и потянулся за дубиной. – Только и знаете, что дразниться, мелочь пузатая!
Один бельчонок показал Людоеду язык, другой отчего-то кукиш. – Дирле и Тирле! – окликнул бельчат Смотритель. – Вы, почему еще не в Портале? – А мы Нильса ждем! – пискнул Дирле. – Да-да! Нильса! И гусей! Честно-честно! – ответил Тирле. – А потом мы сразу… в этот… в пр-ротал.
Бельчата юркнули в кусты. На несносных сорванцов никто не мог найти управы. – Будешь уходить, захвати Карабаса с псом, – попросил Людоеда кот. – Сделаю. – Сегодня вечером Портал закрывается, поторопись. – Уже иду, – в одной руке рыжий держал солонку, в другой – перечницу и мучительно думал, которую из них использовать в первую очередь.
Василий раздраженно фыркнул, и, обойдя стороной дымящиеся обломки летающей машины людей, направился по тропинке к Пьяной пуще.
За неделю, что он здесь не был, пуща сильно изменилась, чем неприятно поразила Смотрителя. Конечно же, он знал, что не встретит ни одной птицы, но знать – это одно, а вот видеть – совершенно другое. Исчезли все. Не было ни сладкоголосых соловьев, ни веселых щеглов, ни заводных жаворонков, ни пронырливых дроздов, ни рассудительных иволог, ни глупых поползней, ни дятлов-барабанщиков, ни ученых сов, ни мудрых филинов, ни желтогрудых синиц, ни скандальных соек, ни трескучих сорок, ни сотен других пернатых, что раньше наполняли лесок кипучей радостью жизни. Не осталось никого. Среди пожелтевших берез и осин властвовала мертвая тишина. Сейчас Пьяная пуща казалась чужой и очень зловещей. Василию до самого кончика его черного хвоста захотелось немедленно отсюда уйти. – Эй! Есть здесь кто? – тишина слишком давила, и сейчас кот был готов разговаривать сам с собой. Естественно, на его вопрос никто не ответил.
Смотритель подошел к старой березе, в три прыжка оказался на ее вершине и заглянул в гнездо. Там все еще лежало яйцо. Как он и предполагал, семья Жар-Птиц улетела через портал, но яйцо им пришлось оставить. Грустно… Василий вздохнул и слез с дерева.
Он уже собирался уходить, когда в густых кустах колючего можжевельника заметил темный силуэт. Фигура очень напоминала одного из людей-охотников. Незаметно для спрятавшегося Василий выпустил когти. Если это охотник, то он не на того напал и вряд ли сможет добыть себе сказочный трофей. Кот превратился в размытую черную молнию и в одно мгновенье оказался возле незнакомца. За секунду до удара он успел остановить лапу. Никакой угрозы не было. Перед ним возвышался Железный Дровосек.
Железный исчез через два дня после открытия Портала. Все отчего-то подумали, что он ушел. Ну, ушел и ушел. Никто не озаботился поисками. Было не до этого. А если еще учесть тот факт, что у нелюдимого Дровосека совсем не было друзей, то никто из жителей Леса и не беспокоился о его исчезновении. Теперь же он был мертв, и его тело покрывал густой слой рыжей ржавчины. Возле ног погибшего лежал топор и масленка. Волшебное масло, вылившееся из нее, образовало на засохшей траве большое грязное пятно. Василий почему-то нисколько не сомневался, что Железный Дровосек сам вылил масло, не оставив себе никаких шансов выжить. Он никогда не хотел покидать Лес, впрочем, как и многие другие. Некоторые предпочли остаться здесь и дождаться судьбы, какой бы она ни была, или попросту покончить с жизнью.
С тяжелым сердцем кот покинул Пьяную пущу, уже жалея, что приходил сюда. Теперь она навсегда останется в его памяти не яркой, звонкой и солнечной, а жуткой, умирающей и унылой.
День давно перевалил за середину, тусклое солнце клонилось к закату. Василий побывал на Земляничной полянке, заглянул в дупло, в котором раньше жили Неправильные пчелы, делающие Неправильный мед. Хозяева улетели, золотые соты стали пепельно-серыми. В слабом запахе меда, все еще витавшем в воздухе, больше не чувствовалось аромата полевых цветов и липы. Теперь здесь пахло чем-то горьким и застарелым, и Смотритель, сморщившись, словно от зубной боли, оставил брошенное дупло в покое. Главное, что Неправильные пчелы убрались в Портал, а не стали жадничать и сидеть до последнего часа на своем драгоценном меде. Кот усмехнулся – будет теперь Пуху забава в новом Лесу. Опять, небось, наклюкается с Пятачком и пойдет пугать истеричных жужжалок, говоря, что он маленькая черная тучка, страдающая большой белой горячкой.
Что-то опрометью выскочило из кустов и едва не врезалось в Смотрителя. – Все торопимся? – промурлыкал кот. Белый пушистый красноглазый Кролик, обряженный в синий бархатный жилет и черный цилиндр, икнул и, рассыпаясь в тысячах извинений, отпрыгнул в сторону. – Да-да! Да-да! Опаздываю! Какой кошмар! Опять опаздываю! Его пенсне огорченно сверкнуло. Кролик залез во внутренний карман жилета и выудил большие золотые часы на цепочке. Откинул крышку, посмотрел на стрелки и огорченно цокнул языком. – До закрытия Портала еще три часа. Все ваши ушли? – Да… Королева со свитой еще в первый день, Болванщик с Мартовским зайцем вчера, Алису не видел, она чего-то там с Красной Шапочкой мутила. – А мой родственничек? – Чеширский? – уточнил Кролик, пряча часы обратно в жилетку. – Он вообще исчез. Поначалу сам, а затем и его знаменитая улыбочка. Правда, вчера мне Бармаглот говорил, что Чешир вместе с Котом в сапогах подались в новый мир, но вы же знаете этого Бармаглота, ваша милость? Он болтать любит. – Ладно, – сказал Василий, напоследок взмахнув хвостом. – Не буду тебя задерживать. – И то, верно, опаздываю! – Кролик снял цилиндр и вытер лоб носовым платком. – Ты откуда эту шляпу взял? – полюбопытствовал Смотритель, с интересом разглядывая маленькое вишневое деревце, растущее между ушей собеседника. – Шляпу? – Кролик рассеяно покрутил в руках черный цилиндр. – У семейки Муми-троллей. Они ее на крыльце забыли, когда уезжали. А я решил, чего добру пропадать? Вот и приспособил. А что? – Ты только не волнуйся, – вкрадчиво произнес кот. – Как в новом Лесу окажешься, найди доктора Айболита. У тебя на голове дерево выросло.
Белый Кролик тут же начал стенать, заламывать руки и ныть, почем зря кляня проклятую Морру, подложившую ему такую свинью. Кот усмехнулся в усы. Лучший друг Болванщика всегда был растяпой.
Пройдя через маленькое поле, заросшее высокой пожухлой травой и серебристыми цветами, над которыми не властна была даже осень, Василий вышел к Зачарованному бору. Из-за пожелтевших елок, умирающих от дыхания последней осени ничуть не хуже чем березы, клены и дубы, внезапно раздались отборные матюги. На поляне возвышалась здоровая белая печь с едва дымящейся трубой. Рядом с ней на четвереньках стоял Иван-дурак. Рожа у него была злая, красная и порядком перепачканная. На ковре из еловых иголок в хаотичном беспорядке валялись инструменты. – Попробуй теперь! – крикнул водила. – Не фига подобного! – хриплым басом ответствовал сидящий на печи Колобок. – Ты на какую педаль жмешь? – На эту… которая посередке! – А я на какую просил?! – зарычал Иван. – Не так уж это и просто – жать на педаль, когда нету ног! – оправдался помощник и, основательно повозившись, все же умудрился на что-то надавить. Печь загудела, чихнула, выпустила из трубы маленькое вонючее облачко дыма и скисла. Иван вновь матюгнулся, поминая создателей печи вплоть до седьмого колена. – Бог в помощь, – произнес Василий, выходя из-за елок. – А… Смотритель. Привет, привет. Вот блин, заглохла, падла, на полпути! Из ведра, находящегося за спиной Колобка, выглянула Щука: – Говорила я тебе, пешком надо было идти! – А весь скарб кто потащит? – огрызнулся дурак, копаясь в груде гаечных ключей. – Или я, по-твоему, должен переть шмотки на своем горбу? Действительно, на печи живого места не было от сваленного барахла. Создавалось впечатление, что на ней едет не Иван-дурак, а целая армия Лимонов, вкупе с многочисленной семейкой дядьки Черномора. Щука ничего не ответила и скрылась в ведре, напоследок ударив хвостом и разбрызгав воду. – Эй! Зубастая! – обиделся Колобок, на которого попала вода. – Поаккуратней там! – Давно стоите? – поинтересовался Василий. – Уже с час. Чего мы только ни делали!
Над Зачарованным бором раздался рев, и по небу пронеслась железная птица людей. – Разлетались, мать их! – выругался Иван, провожая машину взглядом. – Не терпится им… – Одну хреновину Горыныч сбил, так их теперь в пять раз больше налетело, – вновь высунулась из ведра Щука. – Пора сваливать, – подытожил Колобок. – А то опять будут бухалки скидывать. Давеча они Великана и Мальчика-с-пальчик убили. – Да как же мы свалим, если эта рухлядь не заводится?! – взорвался Иван и зашвырнул молоток в кусты. – А по щучьему веленью? – на всякий случай поинтересовался кот. – Хренушки! – ехидно отозвалась Щука. – Скажи спасибочки людям! Волшебство ушло. Не действует! Ни мое, ни Золотой Рыбки! – А Рыбка где? – Здесь она родимая, в ведре, – Колобок соскочил с печи и подкатился к Ивану. – Хотели подвезти до Портала, а вон видите, милорд Смотритель, как обернулось-то? – Что сломалось хоть? – Да шут ее знает, – вздохнул Иван, огорченно почесав в затылке. – Все перебрал и ничего не нашел. – А дровишки заложить не забыли? – Я самолично в топку десяток сосновых поленьев запихал! – произнес Колобок. Дурак в раздражении хлопнул себя по лбу: – Безногий, ты хоть и башкой вышел, но тупее меня! Какой умник тебя научил сосну пихать?! Печь у меня, отродясь, ни на чем, кроме березы не фурычила! А я гляжу чей-то не то! Идет как-то рывками, блин! – Я ж не знал, – виновато заканючил Колобок. – Не знал он, – буркнул Иван, подняв с земли топор. – Вытаскивай дрова из топки, а я за березой. – Как же я их вытащу? – жалобно спросил Колобок. – У меня и рук-то нету. – А запихивал как?! Так и выпихивай! Спустя полчаса печь радостно фырчала, разбросанные по земле инструменты были собраны, а Иван-дурак с Колобком весело распевали незатейливую победную песню. – Смотритель, давай подброшу? – благодушно предложил Иван. – Вы к Порталу? – на всякий случай спросил кот. – А то. – Ну, подбрось, коли не трудно, – согласился он. Иван дернул рычаг, нажал на педаль, весело гикнул, и печь, гудя и пуская из трубы белый дымок, отправилась в путь. – Ты-то как здесь оказался? – спросил у Колобка Василий. – А я что? Я своих проводил и к Ивану покатил. Еще на той неделе обещался ему помочь с отъездом. – Бабка не переживала, что ты без нее пошел? – Еще как! Но я ее успокоил, сказал, сегодня прикачусь. Да и не до этого ей было. Курочка Ряба не хотела оставлять Репку, так что… – Не оставила? – Нет… Докатили до портала с грехом пополам. Жучке хвост отдавили… Глянь осень-то какая! – Последняя. – Да не переживайте вы так! – дернул плечом Иван. – Мы ведь живы, и уйти есть куда! – Надолго ли? – спросила Щука. – Чего надолго? – Надолго ли мы задержимся в новом Лесу, говорю? Сказка может уйти и оттуда. – Не уйдет! – беспечно отмахнулся дурак. – Люди там в нее еще верят, а значит, сказке и Лесу нечего боятся! – Ню-ню, – пробормотал Колобок, с грустью глядя на мелькающие по краям дороги желтые деревья. Еще дважды над ними пролетали ревущие машины, но, по счастью, то ли не замечали печь с ее пассажирами, то ли у них были куда более важные дела. Наконец, Зачарованный бор кончился, и печь выехала к Лукоморскому холму. – Притормози, я тут сойду, – попросил Василий. Дурак послушно остановил печь, давая коту возможность спрыгнуть на землю. – Давай, Смотритель не задерживайся, – сказал на прощанье Колобок. – Уже вечер. Увидимся в Лесу. – Увидимся, – кивнул Василий. – Я ненадолго. На холме рос Дуб. Это было единственное дерево во всем Лесу, чьи листья до сих пор оставались зелеными, словно осень не имела над ними никакой власти. Возле дуба сидел облаченный в доспехи человек. Худое, обтянутое пожелтевшей кожей лицо, черные ввалившиеся глаза, крючковатый нос, тонкие губы – все это делало его похожим на мертвеца. Он неотрывно смотрел на букет бледных нарциссов, лежащих на холмике свежей могилы, в основание которой был воткнут огромный фламберг. Кот никогда не думал, что этот грозный меч когда-нибудь превратится в могильный крест. – Здравствуй, Кощей. – Привет, Василий, – ответил тот, не отрывая глаз от цветов. – Когда? – Вчера. Рано утром. – Прости. Я не знал, – неловко пробормотал кот. – Ничего. – Как это случилось? – Как? – Кощей едва заметно пожал плечами, перевел взгляд на пламенеющий горизонт. – Наверное, как и со многими другими. Без волшебства мы умираем. – Она была слишком сильна, чтобы так умереть. Друг издал грустный смешок. – Когда-то ее звали Василисой Прекрасной, но… Ты бы видел, что с нею случилось за последний месяц! Она больше не была прекрасной! Красота исчезла вместе со сказкой! Я не знаю, что произошло, но она стала самой обычной женщиной и не захотела так жить! Она… Продолжать не имело смысла. Кот и так понял, что произошло. Василиса, как и многие другие, не захотела уходить и выбрала единственный способ…
– Прости, дружище, если бы я только знал… Быть может, я сумел бы ее остановить. – У меня не вышло ее убедить, а у тебя и подавно бы ничего не получилось. Как они могли? Как?! – Они – люди. – Благодаря им, мы существуем и, благодаря им – умираем. Такова судьба. Иногда они забывают про сказку, которая живет в них, и Лес погибает. Такое уже было однажды. – Сказка для них всего лишь бесполезная небылица! Говорят, что дети злы, но взрослые гораздо злее. Зачем они убивают нас? – Они – люди, – вновь ответил Василий и, сощурившись, посмотрел на заходящее солнце. – Осталось совсем недолго. – Я не страдаю эскапизмом, – Кощей покачал головой. – Обычно там, где нас нет, хуже, чем там, где мы есть. Стоит ли уходить? Это мой Лес. – Это и мой Лес, – с нажимом произнес кот. – Не забывай, что я – Смотритель. Но нам надо уйти. Ради… – Ради кого?! – выплюнул Кощей, и в его глазах полыхнуло пламя. – Ради человеческих детей, которые когда-нибудь вырастут и забудут о нас?! – Быть может, они будут лучше… – Быть может… – худые плечи опустились. – Я прожил столько лет, я почти бессмертен. Ты не поверишь, но я очень устал. Устал от этой последней осени. Иногда хочется послать все к Черномору и сломать ее. Только сейчас кот увидел в левой руке друга рубиновую иглу. – Не глупи, – мягко сказал Василий. – Это не выход. – Для нее это был единственный выход. – А для тебя – нет. Что я скажу Горынычу? Ты нужен новому Лесу, дружище. Ты нужен сказке. Он осторожно забрал иглу. С неба рухнул большой комок перьев. – Опаздываешь, – произнес кот. Вешалка выплюнула килограммовый кусок «Сулугуни» и проворчала: – Угонишься за вами. Думала, последняя ухожу. Спасибо, что подождали старуху. – Где пропадала? – Не поверите! – хихикнула ворона. – Уговаривала Избушку на Курьих Ножках свалить, пока не поздно. – Ну и как? Вышло? – оживился Василий. – Спрашиваешь! – гордо кивнула Вешалка. По полю бодрым галопом неслась Избушка. Из нее доносилась отборная брань. Мгновение – и Курьи Ножки исчезли в Портале. – Неужели Яга перестала упрямиться? – поразился Смотритель. – Как же! – фыркнула Вешалка. – Старая карга как раз и не хотела никуда уходить. Вопила, что это ее Лес, и она в нем умрет. Только гнездо ее слушать не стало. Кот приложил лапу к шершавой и теплой коре могучего дуба. – Прощай, старый друг. Жаль, что ты не можешь пойти с нами. – Помнишь, как однажды мы обернули его золотой цепью? – совершенно не к месту хохотнула ворона. – И как пьяный Леший усадил на ветки Русалку, а тебе пришлось лезть и снимать дамочку? – Помню, – улыбнулся кот. – Нам пора. Солнце почти скрылось. – Я догоню, – глухо сказал Кощей, не спуская взгляда с могилы. – Уверен? – Василий все еще боялся, что друг сотворит какую-нибудь глупость. – Да.
Смотритель внимательно поглядел на Бессмертного и, так ничего и не сказав, начал спускаться с холма. Вешалка, сжимая сыр в клюве, скакала рядом. Возле двери в другой мир они остановились. От солнца остался всего лишь краешек. Минута, может быть две, и выход закроется навсегда. – Давай, я сразу за тобой, – сказал кот, и ворона, облегченно кивнув, прыгнула в Портал. Подбежал запыхавшийся Кощей, разжал кулак, показывая маленький желудь. Бросил прощальный взгляд на могилу, а потом скрылся в синем мареве волшебной двери.
Василий уходил из Леса последним. Очень хотелось обернуться, попрощаться с родным миром, но времени на это уже не оставалось. Он шагнул в арку, оставив позади себя умирающий Лес, последнюю осень и людей, навсегда лишившихся сказки.
Ты знаешь, что ты создал сказку? Да, именно ты! Для всех ли, для нее, для будущего или только для себя - не так уж и важно. Имеет значение то, как ты ее создавал. И как?
Небольшой опрос, надеемся вы его продолжите и ответите на вопросы в комментариях к выпуску.
1. О чем Вы жалеете в Тейле? Что не удалось сделать и что Вы сделали не так? 2. Самое важное для Вас в Тейле, что Вы сделали правильно и никогда об этом не пожалеете?)
Эсмеральда: Будучи в трезвой памяти, отвечаю: 1. Жалею в Тейле о потерях, об ушедших друзьях, о пропавшем главе нашем в том числе. 2. Самое важное - семья, которую я нашла там, мои друзья.
Антошкин (Потерянный): 1. Наверное - прежде всего - жалею о появлении проекта "сказание", в связи с чем - много народа ушло туда, а "жить на 2 фронта" малополучабельно. Тэйл был пропитан жизнью, а сказание - "кликабельной выдержкой" Ну и о потере навыка, на который ушло более 3х месяцев усиленной прокачки, и сумма, исчисляемая десятками миллионов. Увы - не удалось остаться, хотя заскакиваю время от времени - посмотреть чего творится 2. Из правильного - это конечно регистрация, общение с людьми, проведение мероприятий, помощь, взаимовыручка. С многими интересы пересеклись не только по игре
ironwind: например честным я считаю свой уход из тэйла жалею о том что не смогла просто играть и пустила все глубоко в сердце а не удалось сделать.. наверное не удалось ничего изменить, было глупо думать что смогу..
********** Олюнция: 1. Ни о чем )) вспоминаю его с теплой грустью )) там много было прекрасного! Сделала, наверное все что хотела и могла ))) 2. Пока я жила в нем - все было важно ))) Я ни о чем не жалею )))
********** Ahau_Kin: Не удалось сохранить первого персонажа, Intyale. - Пожалуй, самого счастливого и доброго из всех трех. Скучаю. На второй вопрос не знаю что ответить.. Наверно все удалось... и ни о чем не жалею.
********** Meluzin: 1. Ой, я делала множество вещей не так, ибо Тэйл - моя первая игра Но странно, никогда особо не жалела об ошибках, ну может быть первые пять минут. О чем я действительно жалею, так это об утрате той удивительной, прошу прощения, если это уже где-то звучало, но это так и есть , атмосфере, которая была лет пару тому... очень жалею, и всегда переживаю, когда кто-то покидает игру по тем или иным причинам... 2. О, это просто, я знаю ответ: я правильно сделала, что согласилась не имея опыта поиграть в эту игру, столько всего нового узнала, таких удивительных личностей встретила, приобрела хороших друзей, научилась общаться с компьютером на ты никогда не пожалею о содеянном, честное слово.
В ЕЖиКе неоднократно проводились (на "ура") конкурсы - переделки. Вот и сейчас мы хотим с вами поиграть в переделывание стихов. К вашему вниманию стих Валерия Канера "А все кончается...". Ваша задача - переделать его на тейловский лад.
А всё кончается, кончается, кончается! Едва качаются перрон и фонари, Глаза прощаются, надолго изучаются - И так всё ясно, слов не говори...
А голова моя полна бессонницей, Полна тревоги голова моя - И как расти не может дерево без солнца, Так не могу я быть без вас, друзья!
Спасибо вам, - не подвели, не дрогнули, И каждый был открыт - таким, как был. Ах, дни короткие за сердце тронули, Спасибо вам прощайте - до Курил...
Мы по любимым разбредёмся и по улицам, Наденем фраки и закружимся в судьбе, А если сердце заболит, простудится - Искать лекарства станем не в себе.
Мы будем гнуться, но наверно не загнёмся, - Не заржавеют в ножнах скрытые клинки! И мы когда-нибудь куда-нибудь вернёмся И станем снова с вами просто мужики!
А всё кончается, кончается, кончается! Едва качаются перрон и фонари, Глаза прощаются, надолго изучаются - И так всё ясно, слов не говори...
Ждем ваши переделки в комментариях к этому выпуску! Всех ждут призы:)
"Ты стал мне неинтересен. Я вычеркиваю тебя из своей сказки." (Е.Шварц "Обыкновенное чудо")
Поставим последний смайлик, разобьем бутыль шампанского об пол хранилища Тэйла, промычим что-то бессвязное на прощание и сдадим историю аськи в архив. Ты можешь сколько угодно верить, что сказка заканчивается тогда, когда ты перестаешь в нее верить. В один прекрасный момент ты забудешь потушить печь и дед мороз сгорит дотла. Оловянный солдатик утонет в раковине немытой посуды, а кот в сапогах натрет ноги и отправиться в дальний путь. Ты спрячешь книгу на полку и закроешь плотно дверь, не оставив даже тонкой полоски для света. Сказка заканчивается тогда, когда она перестает в тебя верить. Твой срок годности истек. Глаза потухли, радиометр врет, ты стал скучен и слишком прожорлив. Ты умер для сказки.
Метеостанция Тэйла, положа руки и другие конечности на сердца в супе, торжественно заявляет: "Ну, за погоду! И *шепотом* теперь каждую неделю мы будем рассказывать вам о погоде в ЕЖиКе!"
Метеопрогноз. Последняя неделя.
Есть сказка или умерла- погода есть и пить! Многие сказочные сюжеты тесно переплелись с погодными условиями. Вот, например, злополучное золотое яйцо Курочки Рябы было разбито, конечно же, хвостом, но мало кто знает, что хвост этот оторвался от мыши при шквальном ветре. Сказка "Кот в сапогах" неразрывно связана с погодой, так как причиной одеяния кота в сапоги послужило чрезмерное выпадение осадков. Можно еще долго говорить о погоде и сказке, только, помните, погода и есть воплощение сказки! Со снегом, с дождем, с радугой, с моросью вас!
************************ И на посошок ************************
Да-а-а, не детская сказка получилaсь - сказал колобок, дожевывая остатки лисы.
****************************************
- Куда идем мы с Пятачком - большой-большой секрет. - Ой, Винни ! Я бумагу забыл.
****************************************
Буратино закидывают за плохое поведение на яму с отбросами. Модератор вытирает пот со лба и говорит: -Ну наконец-то я посадил дерево.
****************************************
"Опять консервы..." - сказал Змей Горыныч, и вышел навстречу очередному рыцарю...
****************************************
Винни-Пух подходит к розетке и говорит: - Пятачок, тебя что, замуровали ?
Мнение автора не совпадает с мнением редакции, работодателя, читателей и членов семьи. Мнение автора также не совпадает с его собственным мнением. Можно показать, что в общем случае мнение автора является ортогональным любому возможному мнению в бесконечномерном пространстве мнений.
***
Авторы, как и прежде, благодарят алфавит за любезно предоставленные буквы.
Переделка песни. Проба пера после долгого перерыва.
Всё начинается - да, начинается, Едва войдешь с работы в Интернет, Дварфы встречаются, Эльфа встречаются... Но те далече, а иных уж нет...
А голова моя полна кольчугами, Товарами - где, как приобрести, И как расти, как получить сто уровней, И на Дракона кланом всем пойти!
Спасибо вам, - не подвели, не дрогнули, Взять клык позволили, хелицер и сапфир. Чудовищ полчища меня не тронули, Спасибо вам, прощайте - докурил...
Мы по реалу разбредёмся и по офисам, Наденем галстуки, костюмы, пиджаки... Но сердце заболит - с чего, не знаю сам - Я в Тэйл войду - лечиться от тоски.
Мы будем биться, но, наверно, не убьёмся, - Не заржавеют в ножнах гномские клинки, Эльфийская стрела вперед рванётся... И станем с вами снова - Игроки!
Всё начинается и не кончается! Единственные верные друзья - Они встречаются, лишь в Тэйле все встречаются. Такую дружбу предавать нельзя...
Если взрослого мыша взять и, бережно держа, напихать в него иголок - Вы получите ЕЖА. Если этого ЕЖА, нос заткнув, чтоб не дышал, Где поглубже, бросить в речку - Вы получите ерша. Если этого ерша, головой в тисках зажав, посильней тянуть за хвост - Вы получите ужа. Если этого ужа, приготовив два ножа... Впрочем, он наверно сдохнет! Но идея хороша....
Copyright © 1999-2025 Tale
