Наставничек подожди....я тебе ТАКУЮЮЮЮ роль отвела *улыбается* Милый вообще-то он подпрыгнул в переживаниях за вас :))) а то вдруг я и правду избавила мир от трех вампиров и одного сэльфа :)
Ухмыляясь и киваю в так словам славной летописицы..."вампир продолжал грызть копчённые драконьи кости,оставив самые вкусные напоследок". - Шмешно, до колик...Жаль всё пиво уже выпили! ;-)))
:))))))))))))))))))))))))...А вот и продолжение.....правда второй кусочек не правила..так что извиняйте за очепятки
* * * У незнакомца оказалось звучное имя Дэдли, а на сэльфийский манер с чуть протянутой гласной Dea”dly. Однако сколько я не пыталась, перевести его на общий не получалось: «De» - означало «смерть или прах», однако «Dea» - наоборот, «дающее начало». Dly (или вернее dl’y) – «бесцветный», а вот dla’y – «рубин». Эта головоломка занимала меня порядком двадцати минут, пока я усиленно уминала ножку курочки, приправляя её лепешкой и глотками эля. Наконец с едой было покончено, и я мысленно замурлыкала от блаженства. Огонь давал ровно столько тепла, чтоб по коже плавал легкий жар, растекаясь подобно теплому пледу. Дэдли сидел напротив все в том же кресле. Рубиновые глаза дракона горели внутренним светом, а распростертые крылья отбрасывали на волосы тень. - Красивый у вас дракончик. Дорогая вещичка. Серебро? Дэдли поднял глаза и лукаво осмотрел фигуру дракона. - Серебро. Понравился? Я кивнула головой, откидываясь на спинку стула. Комната стала намного уютнее. - Да, очень даже. Работа мастера? - Ну, насчет мастера не знаю. Это мое, - отодвинув от себя тарелку, он потянулся к ещё одному полену. Я не удержалась от хмыканья. Огонь с треском впился языками пламени в податливую древесину, осветив лицо Дэдли. И тут я только заметила что глаза у него не человеческие. И даже не нежити… Они затягивали в пугающую пустоту безмолвия… И я покорно в неё падала …. Тишина….покой….Вокруг лишь снег… - Эта дрянь умрет до захода слова! Слова резанули слух, и с последним пришло виденье… Перекосившая в оскале лицо улыбка, фанатичные глаза, черная с припорошенным подолом то ли ряса, то ли плащ, седые волосы (это при молодом-то лице) и тяжелый крест, которым меня и ударили наотмашь. Из рассеченной брови по железу потекла алая змейка, тут же застывая на морозе. «Фанатик» отшатнулся и обернулся к толпе, которую я только заметила. - Огонь! Подайте огонь! Тело заныло от тупой боли, руки, стянутые за спиной, не чувствовались. Солнце равнодушно смотрело с высоты небес, тускло пробиваясь сквозь сизые облака. Волосы мерцающим серебром, прядями валяются у ног. Я машинально дергаюсь. Но это только приносит новые отголоски режущей боли. Священник вырывает у закованного в латы воина горящий факел и тычет едва ли не в лицо. Я инстинктивно рычу, пытаясь добраться до горла служителя. - Вот её истинное лицо? Смотрите! Огонь обжигает кожу, но это даже приятно. Треск сучьев, черный дым...неясные крики. Свобода! Я свободна. И вновь лишь призрачный свет… Деревянный потолок на котором одиноко сидит в углу полуживой паук, чье-то лицо, руки и запах… Такой родной, такой знакомый. Запах, в который хочется зарыться носом, окутаться и никогда не выпускать. - Идиотка, - голос беззлобный, я бы даже сказала наставнический, - ну и куда ты сунулась. Ты не можешь пока открыто бродить по деревне. Ты теперь другая. Я пытаюсь возразить что-то, но от слабости лишь всхлипываю. - Скоро ты станешь сильной. И твои волосы отрастут заново….. На этот раз никакого света не было, просто снова комната, камин, кресло с драконом и запах…. - Это был ты? – голос переходит на шепот, - Там, в избушке... Дэдли улыбнулся. - Да, Энтари, я. - Твой запах…вот почему…я узнала его. Но что произошло в деревне, меня сожгли? Поверить в то, что была на волосок от гибели очень сложно. Но не доверять собственным ощущениям… - Почти, но ведь ты не такая как другие. - Не такая, - послушно повторила я. - Не такая, - попробовала на вкус. - Не такая, - свыклась. Теперь я знала, почему у Дэдли такие глаза…это глаза Перворожденного, глаза той расы, что по многим преданиям вымерла так давно что попала в легенды, это глаза того чье Проклятье и Дар я ношу…..Это глаза – Дракона. - Теперь думаю, ты поняла и кто я. Как странно… раньше думала, что воспоминания из моего прошлого помогут мне понять настоящее, но только сильнее запутывалась. Избушка стояла на краю леса, даже не леса, а настоящих зарослей полувековых деревьев, сплетающихся кронами и образующих вечный мир теней. И в этом мире не было место людям. Редкий охотник когда отважился бы сунуться под полог сосен, буков и дубов, на ветках которых горели желтые огоньки, и из бурелома им отвечали два изумруда. Здесь вели свои песни волки, верещали белки в когтях пантер, и треском извещал о своем появлении Хозяин леса – бурый медведь.
Резкий стук защелки возвестил о том, что Наставник ушел, надежно заперев избу магией, естественно со всеми кто в ней. Откинув со лба серебристую прядь, юркая как ящерка девушка, с неестественно горящими глазами тихонько пробралась к двери и принюхалась. Магия всегда пахнет по-особому, вот и в этот раз был запах смерти. Тонкий, еле уловимый, но говоривший лучше всяких слов. Поскребя дверь дабы немного подумать, та метелью ринулась в другой конец избы и остановилась перед печью. О дымоходе она подумала лишь сегодня. Недельная пытка подходила к концу. Всего несколько метров отделяют её от свободы. От дыма заслезились глаза, и засвербел нос, будто там поселилось полчище муравьев щекочущих своими лапками, но это не останавливало, а наоборот подгоняло. Ещё пару движений и вот уже холодный ветер хлещет по лицу. На дворе стояла зима: снежная, лютая. Метель танцует свой танец, заставляя прятаться в пушистый снег все живое. Но девушка лишь подставляла белым хлопьям свое лицо. Уцепившись за край крыши, она по-кошачьи соскальзывает в снег, на секунду скрываясь в нем и тут же бегом припускается в сторону леса. Деревенька выглядела огромным городом, после трехмесячного проживания в безлюдном месте. Нет, она была благодарна Дракону за то, что приютил, но боль, поселившаяся в груди, не давали забыть слезы матери и карие глаза Аратриэли. Именно из-за этих глаз и рвалась так на свободу. Ребятишки с визгом сновали вдоль улицы, заигравшись, налетая на прохожих. Те лишь ворчали и грозили кулаками. Девушка старалась держаться тени домов. Только теперь оказавшись далеко от стен избы, далеко от всегда тихих слов наставника, далеко от Дракона, Энта поняла, что не знает с чего начинать. Что делать? Куда идти? Мир, рухнувший вместе с последним шепотом матери, превратившийся в большой осколок льда – теперь смотрел на неё удивленными глазами. Да, он боялся её, тому пламени боли приправленной ненавистью, расчетливостью и желанием обагрить руки в крови, что бушевало в сердечке. Мир боялся того, кем она может стать. Все вокруг не имело значения. Разум работал с поразительной четкостью, загоняя любые эмоции на самую глубину. Ей нужны деньги. Её нужна сила. Её нужна власть. Её нужна сестра….и желательно мертвая. Таверна была ничем не лучше, ничем не хуже любого другого местечка в деревни. «Жирный боров» - такая вывеска давала волю фантазии. Девушка толкнула дверь и, пройдя к стойке, уселась на стул. - Чего вам? – бросил хозяин, протирая грязной тряпкой такой же «чистоты» стаканы. Девушка смерила того прищуренным взглядом. - От вас ничего. Народ потихоньку собирался. В углу во всю горлопанило нестройное трио, то хрипя, то срываясь на визг. Энта прислушалась к словам песенки. «Эх, дай мне крошка, уставшему дай, Ночку счастья, ночку счастья! Чтоб имя я твое не знал, - Но в объятьях забыл о несчастьях» На губах девушки проступила улыбка, продолжение ей было мало-мальски знакомо. Она не раз слышала интерпретацию из уст конюха, когда того охватывал пьяный бред. Улыбка погасла. Воспоминания вновь разожгли пламя. В таверну ввалилась братия дварфов, ярко-рыжие бороды которых, словно искусно окрасил один и тот же цирюльник. Самый рослый из них едва доставал Энты до груди. У каждого помимо топора, было также по спрятанному кинжалу. Девушка хмыкнула. Ласкар тоже никогда не расставался ни с тем, ни с другим. Теперь она знала, где достать деньги, а возможно и будущих наемников. Дварфы расселись за столом, изъявив желание промочить горло, причем в таких выражениях, что девушке следовало бы покраснеть. На столе как по волшебству появилось три кувшина и железные кружки. Оттолкнувшись от стойки, Энта поигрывая кинжалом, направилась к дварфам, дожидаясь пока её заметят. - О, вы посмотрите, - возглас одного из них не заставил себя долго ждать, - дриадка из озера! - Это не дриада, - поддержал второй, - она же тощая как вобла! - Зато аппетитная! - подвел итог третий. Дварфы заржали, однако, не сводили с девушки пристального взгляда, улыбавшейся непонятно чему. - Мальчики, не угостите, - эти слова давались с трудом, но месть гнала не хуже плети. - Вах, - чмокнул тот, что справа, - а что взамен? Девушка ловким движением крутанула серебристый клинок. - Взамен, научу вас ножички кидать. Идет? Дварфы покатились пуще прежнего. - Да..ийк..ты..девка..нас? У тебя ещё молоко…ийк на губах не обсохло, когда мы уже это умели. Девушка пожала плечами, делая вид, что собирается уйти. - Ну, если испугались… Мишень выбрать не составило труда. Ей высказался стать один из дварфовой братии, вместо яблока используя кружку. Расстояние – три полета стрелы. - Ну что, девка, начнешь или уже струсила? Лезвие отдает холодным оттенком и словно живое трепещет в руках. Стук сердца замедляется. Зверь выходит на охоту. Свист клинка…. По распахнутым ртам незадачливых партнеров, можно было даже не смотря понять – попала. А собственно она и не сомневалась. - Ну что твоя очередь или испугался? - долг нужно возвращать с троицей.
- Да я….. – слова обрываются, уступая место сосредоточенности. Неплохо…для дварфа. - Ещё разок? Только на это раз посеребрите ручку, а то не впустую же вас учить. Кинжал вновь поблескивает в девичьей руке, принесенный одним из мальчишек крутящихся вороньем у забавы. Две монетки, отливая цветом её волос, катятся по изумрудной траве, ложась ровнехонько рядом. И снова свист…. Они четыре раза повышали ставки. Горстка росла с каждым получасом. Энта немного подустала, однако это нисколько не сказалось на меткости. Четыре попадания…миллиметр в миллиметр. Дварф попал лишь раз и то на пару волосков выше её кинжала. - Во, девка, дает! – то и дела слышался шепот из ставшей уже огромной толпы. Кто-то восхищенно свистел, аплодируя каждый бросок, кто-то распинал дварфов и посылал их подучиться, некоторые даже высказывали намеки о свидании. А коренастенькие представители подземного народа не сдавались. Кружку заменили её собраткой. - Ну что, уже тридцать монет. Остановитесь? - Нет девка….продолжим. - Энта. - Что? - Я не девка, у меня есть имя – Энта. Советую запомнить, а то ведь кинжал может и поменять направление, предпочтя металлу плоть.
* * * Первый раз я пила, не пьянея, потеряв счет кружкам. В кармане весело позвякивала солидная горсть монет, на неё можно было купить очень хорошего коня или выторговать себе недельную попойку с комнатой. Гирст и его два брата Тир и Нэлир составляли мне компанию, уже не называя девкой, а все больше паря или коротким эпитетом «о-ооо!». Показательное шоу окончилось с разгромным счетом в мою пользу. - Не, ну ты….гхыр ма гхар, такой я не ожидал, - Тир размахивал коротким ножичком с наколотой на него котлетой, все не в состоянии забыть свист серебристого клинка. Именно он держал кружку двумя пальцами на почтенном расстоянии от своего не менее почтенного тела, - А когда ты паря закрыла глазенки, я думал ну все гхарт тебя побери, а ты на……и попала. Я лишь улыбалась, вновь наполняя кружку пенистым элем. Да, единственное что я умела делать в совершенстве, даже будучи принцессой, это обращаться с метательным оружием. Дар или наказание, которое появился у меня ещё в трехлетнем возрасте. Я не могла объяснить, почему всегда попадаю, словно я сама становилась оружием, моя кожа превращалась в холодный металл, а разум направлял острие точно в цель. Нэлир уже был пьян, и его сонное сопение из-за очередного кувшина услаждало слух. Гирст о чем-то спорил с хозяином «борова». Мой взгляд окинул таверну и задержался на испуганном лице мальчонке, на вид едва старше меня самой и такого же худосочного как девка. Вихрастые кудри грязно-серого цвета, вздернутый нос и глаза….испуганные глаза кролика мечтающего доказать волкам что и он умеет выть. Он смотрел прямо на меня. Я улыбнулась и того, как ветром сдуло. - Вот! – ещё четыре кувшина плюхнулись на стол, разливая содержимое перед моим носом. Тир захихикал. - Может хватить, - попыталась, было запротестовать я, но это побуждение утонуло в новом тосте дварфов. - За попойку! Жизнерадостное утверждение. Подхватив стакан я осторожно отхлебнула несколько глотков. По идеи моя тушка уже должна была свалиться под стол, но не сваливалась. Наоборот разум был чист как никогда. Но додумать столь интересную теорию мне не дал шум толпы, крики поющих и над всем этим властный приказ. - Вон она, привести живой! Кто она и куда привести я осознала секунд пять спустя, бесцеремонно схваченная двумя громилами в железных одеяниях. От неожиданности я даже не сделал попытки сопротивляться и когда меня поставили перед очами его светлости, местного отца настоятеля или как его там ранг при Церкви, то лишь спросила: - У нас что, назначено свидание? Удар крестом был мне ответом, и красной тряпкой для зверя. Ярость застлала глаза и все что я запомнила, как мои удлинившиеся клыки цепляются в белую шейку. Очнулась я уже в погребе, настолько сыром, что избитое до крови тело тут же задрожало в судорогах. Откашлявшись краснотой, приподнялась, пытаясь привести мозги в порядок. То, что я ещё жива, говорило о многом, жаль - что о непонятном мне. Так глупо попасться. Идиотизм! Долгожданная свобода и планы заточены в искалеченное тело, которое даже оборотневы возможности залечат не раньше недели и брошены в каменный мешок. Ощущение собственного бессилия затопили океаном, подавляя все остальные чувства. Словно я просто видела страшный сон….вот проснусь… Сверху послышался скрип ржавых петель и перешептывание мужских голосов. - Эта тварь, едва не порвала настоятелю горло! Ты видел, какие у неё клыки? – бормотал один и ему тут же поддакивал другой, - А глазища-то, глазища! Дикая она и есть дикая! Дальше разговор ушел в сторону обсуждения моих достоинств. Я зашипела, пытаясь ослабить путы, но веревка вгрызалась в тело не хуже свары голодных псов. Скрип повторился и появился трепещущий свет. Или не проснусь. - Осторожно Разг спускайся, держи нож острием к твари. Сожрет и не поморщиться!
Судя по сдавленному дыханию визитера, такая мысль его и не покидала. Однако даже если бы я и хотела полакомиться нежнейшим мясом, пропитанным потом и уже просоленным, то веревка мне очень сильно мешала. Вот только если меня развяжут… Эх, жаль такая светлая мысль не приходила в голову мужику, смотрящего на меня дурным взглядом и, тыча полутораметровый ножичек (аж икнула, когда увидела сие произведение искусства) в солнечное сплетение. Дурак, сердце левее. По легкому запаху клинка я поняла, что он содержит N-ое количества серебра. Вдвойне дурак. Интересно, оборотень с такой поспешностью загребающий кучку серебряных монет, будет ли бежать от клинка, где «звонким» ценным металлом лишь пахнет? Развяжите меня, и я вам наглядно продемонстрирую. Вслед за первым визитером спустился второй с не менее грозным оружием, а ему на голову едва не упал третий. Завязалась короткая драка, причем всю вину как всегда свалили на несчастного оборотня и в таких красочных эпитетах, что не в меру обласканный оборотень рыком прервал столь наглый поток вранья. Наступила тишина. Жаль, ненадолго… Эх, мужикам видно не говорили, что с персоной королевской крови (гыр-ррр) так не обращаются: не пинают ногами, не тянут за волосы и не тыкают оружием под ребра. Свет резанул глаза, на миг ослепив. Потом послышалось сопение, словно меня запустили в хлев со свиньями и торжественный голос, претендующий на звание глубоко-одухотворенного. Нет точно не проснусь. - Эта тва….рь… - какое-то бульканье. Картинка, наконец, приобрела резкость. Да, неплохо я постаралась. Шею священника обматывала огромная повязка с проступающими на неё бурыми пятнами. Ну, раз говорит, то не все так страшно. – Эта тварь, - вновь повторил он, на этот раз, даже не закашлявшись, только судорожно взмахнув руками, будто его с каждым вздохом резали по горлу, - Она исчадие ада! Она оскверняет само слово Жизнь. Я, конечно, могла бы и возразить и по поводу исчадия и уж конечно осквернение, но мудро рассудила, что побоев мне и так хватило, а кровь я скоро стану ненавидеть. - Что ты хочешь сказать в свое оправдание? «Это мне что ли? Видимо, да иначе что так тихо стало» - Нет, я что, и впрямь обещала тебе свидание? «Ой, ну кто меня за язык дергал?» Эта была не та толпа, что радостно кричала и восхищенно вздыхала после каждого моего броска. Лица, перекошенный от злости, глаза в которых читается приговор, комья снега, метко попадающие в цель. Настроение толпы менялось как волны в море: то она ласково погладит вас по холке, как любимую лошадь, то резко ударит хлыстом. Забава продолжалась…только теперь у них появилась возможность удовлетворить демонов в своей душе, убийство за чужой счет. Помоста как такового не было, как и суда. Лишь короткое: «виновна» под оглушительный рев и свист и вот уже меня рывком затаскивают на кучу хвороста, выворачивая руки и надежно привязывая к сосне. Аромат смолы растекается по коре. «Судья» с не скрывающим триумфом прочитал короткий стих из Книги Завета, свист кинжала и серебро волос стекает к ногам. - Твое последнее слово? Вот и все! Страха нет, лишь горечь, что получилось всё так глупо и малюсенькая искорка надежды….авось. - Кто меня предал? Даже здесь, даже теперь…боль вырвалась наружу. - Он, – короткий кивок. Эти глаза…кролик, наконец, вошел в пай с волками. Эх, ты волченыш. - Как ты мог, - на полурыке шепчу я, - как ты мог! Ты, стать предателем. И кого предал… Волчонок пытается даже зарычать мне в ответ, но это лишь скулеж безалаберного щенка. - Они не пощадят тебя. Ты другой! Дым….он везде. Дым и снег. Белые хлопья напоминают неоперившихся голубей, падающих с неба на грешную землю. Хруст под ногами не идет ни в какое сравнение с бешеным стуком сердца. Я вновь вернулась в деревню, едва смогла передвигаться самостоятельно. Эти глаза снились даже во сне…глаза загнанного в ловушку зверя. Каменная стена церкви выступает из темноты, являясь прекрасным ориентиром. Он здесь, я это чувствовала. Тук-тук…Тише. Стучаться не в моих привычках, однако, в этот раз. Двери открываются почти сразу, словно ждали…Но нет! Поворот, ступенька, ещё один лаз….вот и дверь. Ключи звенят так громко, что закладывает уши. Зверёныш! Худое тело раздето донага, ноги вывернуты под неестественным углом, волосы обрезаны… Зверёныш! - Ты оказалась права, - шепчет он, лишь наши глаза встречаются. - Я всегда права.
В мою больную грудь она Вошла, как острый нож, блистая, Пуста, прекрасна и сильна, Как демонов безумных стая. Шарль Бодлер «Вампир».
Глава двадцать третья ЗВЕРЁНЫШ
- Ты что-нибудь слышала о нем? Голос Дракона вплетается в картинки прошлого, обвиваясь вокруг разума, показывая дорогу в реальность. И я цепляюсь за него, как утопающий за соломинку…Выдержит ли? - Нет. Для меня он умер, - огонь уже не урчит диким зверем, а котенком ластится к ногам. Теплым, нежным...смертельным котенком. Он тоже предаст…, - Умер, - слова падают в тишину могильным камнем. - И ты о нем никогда не думала? Не думала ли я? Два года ночных кошмаров, два года эти глаза звали за собой, обнимали, убаюкивали и предавали. Видимо предательство у зверёныша было в крови. А ведь он стал мне как брат. - Нет. Я смогла простить его, когда он сделал это впервые. Но он предал снова…Такое не прощается. Волосы дракона ловят отблески потухающего огня, переливаясь дивным цветом огненно-серебристым, как океан в грозу. Дэдли пытается заглянуть в душу, но я закрываюсь. - А знаешь, почему он это сделал? Какая разница? Он предал! - Мне все равно. Смех наставника заглядывает в глубины сердца, тревожа там пепел. - Нет, не все равно. Он был тебе куда больше чем просто звереныш. Да, да, да! - Ты прав, он не просто звереныш…он предатель. Жаль, что я не смогла ему свернуть тогда шею, когда была возможность. - А ты смогла бы? Голос ворвался в размеренный разговор со стороны двери. Я медленно повернула голову…Винорен?! - Прости, что ты сказал? Глаза льва горят внутренним светом, отливая янтарем. - Я спросил, смогла бы? - Прости, но это не твое дело. Тебе мама не говорила, что подслушивание порой карается смертью? Злость вылилась на оборотня подобно жидкому маслу. - Ответь… Нет, этот оборотень явно не того. Да кто он такой, чтобы я ему что-то отвечала? - А если нет, то что? Глаза в глаза. Какое странное чувство… - Ты всегда сбегала от ответа. Я что? - Послушай-ка…. - Я всегда слушал тебя. Да кто ты? - Кто ты? - А ты не узнаешь своего зверёныша? Сколько боли, ненависти, страха и в тоже время немого вопроса! Время застыло. Секунды превратились в вечность. Рана, едва затянувшаяся, вновь хлещет кровью боли. - Кто ты такой? – мои глаза превращаются в узкие щелки. - Я уже сказал. Звереныш! Я расслабляю напряжение мышц и как можно беззаботнее замечаю: - Он был волком. - Я и есть Волк. Оборотень не изменился, просто я посмотрела на него по-новому. Все та же грива волос, янтарь глаз, но в глубине проступает серебристый комок…..а на устах волчий рык…Это был уже не Винорен, Маска слетела, обнажая истинного зверя. Эти глаза…в которых ярость соперничает с упрямством, нежность с грубостью, ранимость с каменным сердцем. - Вэллианд! Волк проступал в чертах оборотня все четче. Магия обнажала сущность….Магия Наставника! - Почему, Дэдли? Почему ты сделал это? Он предал нас? – мой голос срывается на рычание обезумевшего зверя, - Он….Он… Парнишке уже перевалило за семнадцать, младше всего на год…зато на какой год. Три недели Наставник не впускал меня в комнату, сторожа покой волчонка не хуже голодного тигра. Три недели ожидание на один единственный вопрос: «Почему?». Я его и не узнала. Волосы отросли примерно до мочек ушей и переливались закопченным серебром, заставив меня фыркать от смеха. Хорошая из нас троица: жидкое, закопченное и потухшее серебро. Дэдли вполне бы сошел за нашего отца со своим пеплом, а Вэллианд за моего брата. А вот глаза те же…янтарь…правда немного мешает страх в них, а так оборотень хоть куда. - Ну что зверёныш, над тобой смотрю, неплохо постарались. Хоть сейчас можно приступать к экзекуции. «Зверёныш» даже не пытается оправдаться, стоя с таким жалким видом, что вся моя кровожадность разочарованно помахала ручкой: мол, и что с такой замухрышкой делать. - Ладно, иди, садись есть, отложим месть на сытый желудок. Волчонок по-прежнему смотрит недоверчивым взглядом, готовый в любую минуту обнажить едва наметившиеся клыки, но против желудка не попрешь…поэтому ему приходится смириться и сесть рядом. Пять минут тишину лишь нарушал звук пережевывающегося мяса, с редким лязгом о кости. Наконец я посчитала, что хватит. - Почему? Один единственный вопрос, но повторять, равно, как и объяснять смысл вопроса не пришлось. Звереныш все прекрасно понял….понял ещё тогда в церкви. - Чтобы выжить. - Выжил? Мальчишка втягивает плечи, сутулясь стариком, ложка в руке заметно дрожит. - Я не знал. Попытка оправдаться режет уши, своей глупостью и фальшью. - Но догадывался. Ты не выжить хотел, а стать как они. Да? Волосы оборотня скрывают глаза, но мне хватает и дрожи по позвоночнику. Угадала? Нет, знала. Я тоже когда-то мечтала…мечтала забыть о запахе леса, пьянящем аромате крови, азарте погони, полету над деревьями, судорожным сжиманиям в животе когда ветка трещала под телом зверя….Такое не забывается. Это нужно научиться ценить. - Я изгой!
Горячность, с которой слова срываются с уст волчонка, смешит меня, но в тоже время в груди появляется ощущения родства, чувство заботы. Хочется запустить руки в эти локоны, прижать искаженное болью лицо к груди и прошептать на ухо: «Ты не изгой. Теперь, нет». Порыв так и остается порывом. Тем более неизвестно, как новоиспеченный ученик отнесется к такой ласке…вдруг у него где ножичек припрятан, а я, знаете ли, такие «украшения» не жалую. - Таких много и среди людей, но они же не кидаются закладывать соседа или…как в нашем случае родню? - Ты мне не родня! Блеск клыков убил веру на корню. - Да, ну! Мы больше нежели родня…мы род…и нас не так много…увы. Зверь во мне заурчал, как побитая собачка, но тут же одернул себя шипящей кошкой. Правильно, выживает сильнейший. - Мы не такие…на нас кровь. Тихий голос волчонка испуганным воробушком разлетается по избе. - Кровь? Мои глаза сужаются, не предвещая ничего хорошего, и словно почувствовав это, в голове раздается предупреждающий оклик Наставника. Но наружу скалится Боль. - Нет, кровь на тех, кто истребляет нас, прикрываясь верой или другими высокими целями. Зачем нам человечина, когда зверь в лесах непуганый…бери сколько съешь, - голос морозит до костей, - А знаешь почему убивают? - Зверёныш вскидывает голову как породистый жеребенок, услышав от мамы новое слово. – Потому что боятся и завидуют. А это гремучая смесь, одно успешно подогревает другое. И вновь всплыло холеное личико Аратриэль. Эти глаза цвета каштана в оправе ресниц воронова крыла, эти волосы, походка – эта проклятая кровь сэльфы. И над всем этим зависть, что выбрали не её, и страх, что уже никто и не выберет. И как итог…..смерть. Я отогнала воспоминания того дня, теперь прошлое приходило не через сны, теперь прошлое стало прозрачной стороной будущего и дуэтом с настоящим. - Вэллианд! - когти судорожно царапают сжатую в руке кружку. Тихое утро нарушается моим рыком, отголоски которого битым стеклом рассыпаются по углам избы. - Он сбежал! Дэдли при полном параде сидит у печки, разжигая огонь. - Знаю! Этот ответ сбивает с толку. - Но Наставник, почему…. - Он вернется. И он вернулся! Ни один. Вернулся, чтобы предать снова. Стекло разлетелось на тысячи осколков. Я машинально закрываю лицо, чувствуя, как по руке бежит теплая кровь. Наставник что-то шепчет и в воздухе ощущается запах магии. - Стол! Одно лишь слово, но я со скоростью мыши шмыгаю под защиту дерева. Над головой вновь раздается громкий хлопок, и тут же яркий свет ослепляет…ослепляет даже здесь под защитой столешницы. Время теряет значение, минуты становятся часами. Потом резкий удар…..и все. Проснулась я посреди леса, застывшего под полуметровым снегом. Проснулась одна… - Вэллианд! – зверь радостно вырывается на волю. Серебристая шерсть слепит глаза, но мои когти прочно впиваются в доски пола, становясь надежным оплотом реальности, а глаза с ненавистью смотрят на оборотня. Сквозь прозрачное крыло дракона волк, кажется ещё больше. - Отойди! Низкое рычание сопровождает каждую букву, словно подтверждая весомость сказанного. Крыло трепыхается как от ветра, но по-прежнему разделяет нас с Вэллиандом. - Энта, остановись! Голос Наставника трепет по затылку, словно рука хозяина сдерживающего норовящую встать на дыбы лошадь, или в данном случае не в меру разъяренную нежить. Я щелкаю клыками…но воздух не поймать. - Он предал нас! Терпение лопается как струна гитары. Зверь жаждет мести. - Я не предавал! Глаза волка нестерпимо пылают от обиды и гнева….они словно просят заглянуть в них, увидеть правду, понять истину…вернуться в прошлое вместе с оборотнем. И почему всегда глаза…. Огненный вихрь затягивает, сметая и прозрачное крыло и меня. Тело становиться легким как перышко и закрыв глаза, я делаю шаг навстречу предательству.
Это, что тут за разговоры про путан и путанницу?! Ааааааааа...ясненько,это вы так шутите!
Принцесса, скоро ты прочтёшь мой рассказ в рукописном варианте: "Армада" взялась его выпустить!!! Сейчас работаю над вторым рассказом: герой, Истинный оборотень из рода людей.Как только оформлю первые наброски отошлю тебе на мыло. Жаль,что опять тебя не застал,не тут, не в асе...прям, с меня пример берешь.Однако для Тэйла двух духов(призраков) много будет. С надеждой на новую встречу...
Мяяяяяууууу Неб ..как только выйдет мне ссылку....а ещё лучше с твоим автографом книгу по почте......я хоть хвастаться буду :))))))) Адрес у мну поменялся..теперь LadiEnta@mail.ru так что пиши мне....и ещё я почти всегда в темке "Нора сэльфийского оборотня" в Ордене.....так что объявляйся там.....я так по те соскучиласьь.....жутя.. и между прочим в Тэйле я очень часто бываю :))))) просто я как мышка...появляюсь и исчезаю :)))))
Copyright © 1999-2025 Tale
